Эва Сорин В ЛЕСУ. ДМИТРИЙ СТРОЦЕВ, ЕЛЕНА ФРОЛОВА Эти два артиста познакомились в 1987 под Вильнюсом. Именно в лесу. Дмитрий живет в Минске, Елена - в Москве. Он белорус, она русская. Она сочиняет музыку на стихи Бродского, Цветаевой, собственные, на стихи Строцева, которые она исполняет. Он - автор четырёх сборников поэзии, которую читает на поэтических вечерах в Беларуси и не только. Интересуется видеоартом, организует фестивали и издаёт современных поэтов в Беларуси, не прибегая к помощи официальных кругов. У них вышел общий двойной СД. В рамках фестиваля "В ожидании Беларуси..." во Франции, в Клермон-Ферране, весной 2003, они выступали два вечера подряд в Бомонском лесу, Шатеньере, не в концертном зале, а на природе, под открытым небом. Пришедшие на встречу с ними добирались до места тропой. В итоге они оказывались перед пещерой, на зелёной поляне, освещенной высокими факелами. Смеркалось. Близилась ночь. …Дмитрий неожиданно запевает свои стихи. Его декламация непредсказуемая: заклинания, вздохи, звуки его голоса сливаются. Силлабы вытягиваются без напыщенности, естественно. Его стих иногда напоминает чудесное бормотание, то вдруг начинает вырываться и греметь. Это поэт экстравагантный и яркий. Его поэтическое слово сопровождается неожиданными жестами и резкими движениями. Дмитрий чередует резвость - близкую к абсурду - с нежностью, где слово - словно сладкая молитва. Он прыгает и машет руками во все стороны. Его жесты то сдержанные, плавные, то резко колебательные. Это всё Елена определяет как "Димино чтение-пение-размахивание руками". Его редкостное произношение - и игровое и одновременно лирическое. Дмитрий, словно, управляет самолётом и выполняет акробатические фигуры. Перепады его голоса в самом деле напоминают фигурный высший пилотаж: мёртвые петли, планирующий полёт, вертикальные развороты, штопоры. Перед таким фантастическим и озадачивающим зрелищем зрители буквально в изумлении разинули рты. Если цитировать Хлебникова, русского футуристического поэта, на которого Дмитрий порой намекает, то поэт - актёр, который "выступает на театральной сцене слова". Мы слышим и слушаем действующий голос. Брюно Буссаголь, автор идеи спектакля и постановки, время от времени обращается к публике, выступая из тени с некоторыми переводами на французский... Однако особенная акустика русской речи делает любой, какой ни возьми, перевод задачей сложной и трудновыполнимой. Слова звучат в ушах зрителей, но зрители не проникают в смысл. Тем не менее, за этими же словами они, кажется, улавливают что-то главное... Скоро к говорящему голосу присоединяется поющий. Не один Дмитрий поёт, но и Елена Фролова. Елена поёт а капелла. В ее голосе и нежность и сила. Она воспринимает стихи Строцева сугубо лично и непохоже на то, как сам Строцев себя слышит. Нам представлены две интонации, две манеры заставить слова вибрировать и впечатлять слушателей, словно эти два исполнителя, которые так удачно дополняют друг друга, имеют совсем "разные уши". Тогда как песня Лены обещает нам открыть смысл, Димина декламация, наоборот, словно бы утверждает, что семантика растворилась и исчезла. Тем временем после пения и декламации, танцовщик Мишель Жерарден исполняет немой танец - на откосе среди ветвей. Сидя на складных стульях, на вулканических глыбах, на земле, поджав ноги, зрители слушают и улыбаются. И очень оживляются, когда им раздают рюмочки с водкой. Дмитрий с Еленой в это же время запевают по-белорусски из разудалого деревенского репертуара. Этот спектакль полон непредсказуемости. В первый вечер было слышно, как поют птицы и неподалеку в горах хохочут разгулявшиеся молодые люди. Дмитрий нечаянно проглатывает кусочек вулканического камня... Он кажется чуть-чуть растерянным. Задерживает дыхание, но как раз это нас ещё больше трогает. Проглотив минерал, белорус, как бы породнился с Овернью. Итак, отныне связь между Минском и Клермон-Ферраном установлена... В другой вечер пришёл на свидание к артистам и зрителям дождь. "Мы собрали все четыре элемента", замечает Дмитрий. Зрители остаются спокойными. Елена укрывает своей курткой лежащего Мишеля. И нам раскрываются отношения между артистами. Они поддерживают друг друга, они солидарны друг с другом. Но нимало не мешают друг другу. Каждый остаётся целостной личностью и с глубоким уважением отступает в сторону перед работой другого. Такая взаимодополняемость - доказательство того, что их встреча в Клермон-Ферране обоснована, и этот общий франко-русско-белорусский проект полон смысла. Сочетание разных видов искусства происходит естественно и способствует переходу от одной культуры к другой. Птицы, дождь, закат, звёзды, луна... С их помощью спектакль также становится переходом из одного состояния к другому. Таким образом, он иллюстрирует Димины мысли, по которым поэзия - не столько совокупность слов, сколько средство, чтобы зафиксировать определённое состояние души. А Елена подтверждает, что состояние, вызванное Димиными стихами, - состояние невесомости... В конце этого перформанса, где сливаются песня, танец, поэзия, артисты скрываются в пещере и оттуда выходят на поклон: "ведь кулис нет", замечает Брюно Буссаголь. Благодаря этим двум вечерам современную поэзию испытывали слово, декламация, пение и танец. Разные художественные дисциплины переплетались и зачаровывали друг друга и нас. Границы между ними неясны. Этот спектакль - продолжение размышлений Строцева о том, что поэзия - синкретический вид искусства. А зрители смогли познакомиться с непохожими артистами, чьи деятельность, восприимчивость, мировоззрение различны, но которые работали в одном духе и собрались в одном месте, ради одного проекта, под покровом одного фестиваля "В ожидании Беларуси...". В общем, вот что важно: зрители с восторгом наблюдали прекрасную встречу. Перевод на русский автора